[:ru]О миграции в Россию сказано, казалось бы, уже все и всеми. Для людей, живущих в ксенофобской среде, подпитывающих себя соответствующими взглядами, ясно, что все беды страны от «понаехавших нерусских», под которыми в большинстве своем подразумеваются мигранты из Средней Азии и с Кавказа.
Для специалистов, занимающихся миграционными и демографическими проблемами профессионально, также достаточно давно все понятно: население России сокращается и это долговременная тенденция. Вот, последние данные Росстата: с января по декабрь 2017 года рождаемость в России снизилась на 10,9% по сравнению с аналогичным периодом 2016 года.
Все это значит, что для выживания государству нужны ресурсы — и трудовые, и собственно человеческие. В стране должен просто кто-то жить, о чем регулярно напоминает директор Института демографии Высшей школы экономики Анатолий Вишневский. В противном случае это уже не страна, а территория, причем огромная, которую либо надо осваивать и обустраивать самим, либо это сделают другие народы…
Впрочем, в последние годы в России тема миграции отошла на второй план, чему тоже есть свое объяснение. В подаче российской власти и большинства отечественных СМИ миграция долгое время была заменой «внутреннего врага». На мигранта, прежде всего, этнически неблизкого, всегда можно было переключить фокус общественного внимания, дабы отвлечь граждан от их более реальных внутренних проблем — падения уровня жизни, снижения качества и доступности образования и здравоохранения, ухудшения окружающей природной и социальной среды.
Однако после 2014 года тема миграции в России по известным причинам перестала быть актуальной. Неожиданно выяснилось, что у нашей страны множество внешних врагов, а роль внутреннего врага отошла к «пятой колонне» — всем тем в российском обществе, кто не поддерживает международную (да и внутреннюю) политику правительства.
В этих условиях проблемы миграции в России, как реальные, так и надуманные отошли на задний план. Фокус общественного внимания сместился в другую сторону. Однако демографические проблемы страны при этом никуда не делись, более того, они усугубляются год от года и этот вопрос так или иначе надо решать.
Изучению этих проблем посвящено исследование Центра стратегических разработок (ЦСР), который подготовил доклад «Миграционная политика: диагностика, вызовы, предложения». В нем, в частности, говорится, что без международной миграции России не обойтись, поскольку «общая убыль численности трудоспособного населения до 2030 года, по 27 разным прогнозам, составит от 11 до 13 млн. человек».
В предисловии к этой работе руководитель направления «Человеческий капитал» ЦСР Лилия Овчарова отмечает, что даже «если нам удастся существенно повысить производительность труда, увеличить занятость работников в возрасте 55 лет и старше, заменить ряд рутинных профессий роботами, мы не сможем компенсировать к 2030 году потерю более десяти миллионов трудоспособных граждан».
Ссылаясь на данные статистики, исследователи отмечают, что в РФ подавляющее большинство иностранных работников в настоящее время — выходцы из СНГ (около 95%). Единовременно, согласно Центральному банку данных учета иностранных граждан, в России пребывает около 4 млн. мигрантов (в зависимости от сезона, этот показатель колеблется примерно от 3,7 млн. до 4,1 млн), указавших при въезде цель «работа». Еще от 0,5 до 1 млн, по оценкам, работают, въезжая с частными или туристическими целями.
С начала 1990-х годов и до настоящего времени депопуляция в России составила 13 млн. человек, однако миграция (главным образом из стран СНГ) частично компенсировала эти человеческие потери на 9,3 млн. человек, говорится в докладе. Сегодня миграционный прирост населения составляет примерно 250-300 тыс. человек ежегодно, однако с 2016 года возобновилась, а с 2017 вновь резко увеличилась естественная убыль населения РФ.
Компенсировать эти человеческие потери можно будет только за счет притока людей извне страны, однако, как отмечается в докладе, «к настоящему времени резервы близкой в этнокультурном отношении миграции в постсоветских странах в значительной мере исчерпаны». «Численность русских за период 1989—2010 гг. сократилась в Казахстане с 6,2 млн до 3,8 млн, в Кыргызстане — с 0,9 млн до 0,4 млн, в Узбекистане, по официальной оценке, — с 1,6 млн до 0,8 млн, в других странах Средней Азии и в Закавказье сокращение было еще значительнее. С этого времени их численность продолжала уменьшаться как в результате выезда в Россию, так и старения, депопуляции общин», — приводят данные исследователи.
Отметим, что тех русских, которые на сегодня остались в странах бывшего СССР, уже очень сложно вернуть в Россию, поскольку многие из них вполне вписались в новую экономику своих стран, имеют там жилье, а на исторической родине их ждут лишь бюрократические мытарства и унижения.
Между тем число прибывающих на заработки в Российскую Федерацию этнически близких к русским украинцев и молдаван последние три года также непрерывно сокращалось. По информации составителей доклада ЦСР, из почти 4 млн. жителей стран СНГ, прибывших в Россию на заработки (по данным на октябрь 2017 года), абсолютное большинство — 2,82 млн. человек — составляли граждане Узбекистана, Таджикистана, Киргизии и Казахстана. Украинцев — чуть больше 332 тыс., а молдаван — 157 тыс. человек. Исследователи объясняют это тем, что «у трудовых мигрантов из Молдовы и Украины есть альтернатива в виде выезда на работу в западные государства (тем более с учетом введенного безвизового режима с Европой)».
В ходе презентации доклада, один из его авторов — заведующий Центром качественных исследований Института социальной политики НИУ ВШЭ Екатерина Деминцева отметила, что система привлечения высококвалифицированных специалистов (ВКС), на которую в России одно время возлагались большие надежды, на сегодняшний день себя не оправдала. Проблема в том, что основным критерием высокой квалификации иностранного специалиста в РФ является уровень его зарплаты, который в российском законодательстве определяется цифрой не менее 2 млн. рублей в год.
«С 2011 по 2016 годы было оформлено чуть больше 150 тыс. разрешений на работу для ВКС. Такие довольно скромные результаты (если сравнить с общим числом выданных иностранцам разрешительных документов для работы в РФ, исчисляющихся миллионами) могут объясняться двояко. Либо у российской экономики нет большей потребности в таких специалистах, либо, что более вероятно, Россия пока недостаточно конкурентоспособна среди развитых стран по комплексу условий, предлагаемых таким специалистам», — говорится в исследовании.
В числе таких условий Деминцева, в частности, называет успешное развитие экономики страны, высокий уровень заработной платы. По ее мнению, России в первую очередь необходимо озаботиться приемом не столько высококвалифицированных, сколько просто квалифицированных специалистов.
Авторы доклада констатируют, что сегодня при большой объективной потребности в мигрантах (и в силу большого сокращения работоспособного населения РФ, а также из-за депопуляции), в ситуации, когда репатриационная модель миграции себя почти исчерпала, а в страну приезжает все больше людей, плохо знающих русский язык, «в России не существует политики интеграции, которая включала бы в себя программы натурализации (обучение языку, основам государственности)». По их мнению, введенная система тестирования на знание русского языка, основ законодательства и культуры «в значительной мере является профанацией», поскольку «практически не предполагает обучения, а только проверку знаний, причем на крайне низком уровне».
Демограф Анатолий Вишневский, принявший участие в обсуждении доклада, остановился на том, что потребности России в мигрантах отличаются от потребностей, скажем густонаселенных европейских стран. По его словам, «Россия — это не Дания, где плотность населения такова, что люди обеспокоены тем, что к ним приезжает слишком много мигрантов. У России другие проблемы — экономические и демографические, для решения которых миграция нам нужна».
Эксперт уверен, что миграция, причем не, только экономическая и демографическая, но и социальная, станет одной из главных проблем РФ на весь XXI век. В связи с этим, «нужно создать в стране такую атмосферу вокруг мигрантов, которая помогла бы сделать из них полноценных граждан России», — отметил Вишневский.
Директор Центра теоретической и прикладной политологии РАНХиГС Владимир Малахов в свою очередь подчеркнул, что он категорически не согласен с весьма распространенным мнением о том, что люди, приезжающие в Россию и страны Запада из Азии и Африки, не хотят интегрироваться, что они спят и видят, как бы навязать новой родине свои обычаи и культуру. «Это миф, с которым надо бороться», — сказал он, отметив, что на деле все как раз наоборот.
«Трудно представить себе человека, который едет в другую страну, чтобы пестовать свою идентичность. Он приезжает не для этого, а для того, чтобы поднять свой материальный уровень, выстроиться в новую среду и дать будущее своим детям — вот мотивация большинства мигрантов. Они готовы и хотят адаптироваться, понимая, что не достигнут материального благополучия, если не будут интегрироваться», — уверен эксперт. А полноценная интеграция, по мнению Малахова, может быть лишь тогда, когда задействованы ее «структурные аспекты: полноценное включение человека в общество, жилье, легальное трудоустройство, обучение детей в школе и так далее».
Александр Желенин – «Росбалт»[:]
